Борьба это началась непосредственно после смерти Петра Великого.[8]
В XVII веке органами центрального управления являлись приказы. Приказная система управления достигла в XVII веке наивысшего развития, охватив все звенья государственного и церковного аппарата: от центральных московских приказов до копировавших их структуру и делопроизводство воеводских приказных или, как их часто называли в официальных документах, «съезжих изб» в городах. Приказной системе в целом были присущи специфические черты, характеризующие ее как традиционную систему организации управления. Она была обычна для общества с незавершенной государственно - политической централизацией, дробностью социальной структуры. Отличительными особенностями этой системы было отсутствие четкого определения и разграничения ведомственных функций учреждений, соединение в них ведомственных принципов в управлении с административно-территориальными, административных функций с судебными и финансовыми. Отношения между приказами были сложными и запутанными и определялись служебно - местнической «честью» и личными деловыми качествами возглавлявших их судей, а не служебно-иерархическим статусом учреждений. Назначение приказных судей осуществлялось на основе местнического принципа, что обусловливало отсутствие стабильного профессионального состава учреждения. Не было и четких правил их функционирования. Характерной чертой было также «столбцовое» делопроизводство (столбец — узкий лист бумаги, столбцы по мере заполнения склеивались по нижнему краю и сворачивались в свиток длиною в несколько метров. Место склейки столбцов скреплялось подписью дьяка). Отмеченные особенности приказной организации управления мешали оперативно вести важные государственные дела и создавали благоприятные условия для служебного произвола и коррупции со стороны приказных людей, «волочения» проходивших через их руки дел. В отдельных случаях разбор несложных судных дел затягивался на многие месяцы, и даже годы. Пресловутая «московская волокита» — это не просто медлительность и неповоротливость приказного аппарата при решении дел, а и возможность использования определенных приемов «волочения» в целях либо «корыстования» — вымогания взяток, либо на «законных» основаниях «заволочивания» дела в интересах сильной стороны.
Приказы как центральное звено управления создавались на притяжении длительного времени, а не возникали как цельная система, базирующаяся на единых принципах. Наряду с постоянно действующими приказами (общегосударственной и областной компетенции) широкое распространение в XVII веке получили приказы, заведомо создаваемые как временные. По существу они являлись комиссиями-поручениями («приказами» в собственном смысле) для выполнения определенных задач текущего управления, после решения которых они упразднялись или же сливались с другими приказами. Эти приказы — «комиссии» были хотя и временными, но вполне оформившимися учреждениями: указ об их создании определял не только главу и функции приказа, но и его штат и бюджет. Свойственная им быстрота и оперативность деятельности позволяли правительству эффективно решать важнейшие вопросы управления страной. Эти - временные приказы XVII века отличались от подобных приказов предыдущего столетия, но эти же черты сближали их с многочисленными и разнообразными комиссиями петровского времени.[9]
На протяжении XVII века общее число одновременно действующих приказов изменялось мало (в 1626 и в 1698 годах их было 36), поскольку наряду с возникновением новых приказов происходила их ликвидация или близкие по роду деятельности учреждения объединялись в одно. Некоторое увеличение числа приказов произошло в 1660—1670-х годах, когда их количество временно достигло 43. В эти же годы несколько возросло и число общегосударственных приказов: их стало 30 против 25 в 1626 году и 26 в конце столетия.
При неизменности в целом количественного состава приказных учреждений разительные перемены к концу столетия произошли в численности управленческого аппарата и в его составе. На протяжении всех десятилетий наблюдался неуклонный рост приказных штатов: в 1626 году — 623 человека, в 1646 году — 837 человек, в 1677 году — 1558 человек, в 1698 году — 2739 человек. Он происходил за счет младших приказных чинов (подьячих), что отражало идущий процесс бюрократизации управления, усиление роли в нем сугубо канцелярской работы. В 90-х годах подьячие составляли почти 97% всех приказных людей. Значительно выросли штаты всех приказов. Если в 20-х годах XVII века в штате большинства приказов имелись один, реже два дьяка и не более 5—10 подьячих, а в крупнейших приказах (Поместном и Большого дворца) состояло 73 подьячих, то в конце 90-х годов число дьяков в крупных приказах возросло до 7—8, а подьячих стало более 400. Наиболее типичными в это время были приказы, в которых сидели от 30 до 100 подьячих. Эта группа приказных людей, обладавших большой мобильностью и широко использовавшихся правительством при комплектовании штата временных приказов, для выполнения различных заданий в городах, в полках и посольствах, охватила своей деятельностью всю страну. В литературе (Н. Ф. Демидова) обращено внимание на то, что сформированная в последней четверти XVII века огромная армия московских подьячих послужила основой для организации государственного аппарата российского абсолютизма.[10]