В России, в отличие от основных западноевропейских стран, почти не было крупных промышленных предприятий, способных обеспечить страну оружием, тканями, сельскохозяйственными орудиями. Она не имела выхода к морям - ни к Черному, ни к Балтийскому, через которые могла бы развивать внешнюю торговлю. Не имела поэтому Россия и собственного военного флота, который охранял бы ее рубежи. Сухопутная армия строилась по устаревшим принципам и состояла главным образом из дворянского ополчения. Дворяне неохотно покидали свои поместья для военных походов, их вооружение и военная выучка отставали от передовых европейских армий.
Внешняя торговля в то время либо шла через соседние страны, оказываясь под контролем Швеции и Польши, либо велась по Белому морю и Ледовитому океану, вокруг Северной Европы, путем трудным, далеким, опасным для тогдашних небольших парусных кораблей. Едва ли нужно упоминать, что и те немногочисленные суда, которые приходили в северные порты России, были судами иностранными, так как собственного торгового флота у России не было.[2]
Отчетливо представив себе международное положение России к концу XVII века, можно по достоинству оценить то новое, что появилось в ходе последующего развития событий, развития производительных сил страны, ее экономики, связанных в первую очередь с реформами Петра I.
1.2. Модернизация государственного аппарата конца XVII- начала XVIII века
Происходили изменения и в политической жизни — в России шел процесс формирования неограниченной монархии. Один из важнейших признаков этого процесса состоял в отмирании Земских соборов. Прекращение практики их созыва означало, что царь больше не нуждался в одобрении или, напротив, в неодобрении своих действий — он приобрел достаточную независимость.
Другим признаком формирования неограниченной власти являлось изменение состава Боярской думы.
На протяжении всего XVII века сохраняется значение боярской Думы как высшего совета при царе. Функции Думы не были четко определены, основывались на обычном праве, традиции и определялись формулой «государь сказал, и бояре приговорили». К ее компетенции относились вопросы внутренней и внешней политики, суда и администрации. Отдельные самостоятельные указы царя, как правило, объясняются необходимостью оперативного решения какого-либо вопроса или его относительной незначительностью, а боярские приговоры без указа царя — соответствующим поручением или междуцарствием.
Статус боярской Думы сохранялся неизменным, но ее фактическая роль в управлении государством менялась. Оставаясь аристократическим органом, Дума постоянно увеличивала свой состав за счет низших чинов — думных дворян и думных дьяков, корпус которых формировался на основе не принципа родовитости, а по личным служебным заслугам. Из состава боярской Думы стала выделяться «ближняя дума» из особо доверенных лиц царя (в том числе не имеющих думского чина), с которыми он предварительно обсуждал и принимал решения по вопросам государственного управления.[3]
Следует подчеркнуть особо, что активность думных структур к концу XVII века не падала, как не падало и значение думного чина, хотя оно и трансформировалось в условиях отмены местничества и борьбы политических группировок за власть. Не снижалось и участие думных чинов — этой традиционной властной элиты — в государственном управлении. Однако постепенно менялся характер деятельности Думы. Сокращалось ее значение как высшего законодательного органа, и расширялись непосредственно управленческо- исполнительные функции. Это выражалось, в частности, в численном росте ее членов. Если в первой половине XVII века численность Боярской думы не превышала 40 человек, то в конце 1660-х годов состав Думы возрос до 67 человек, достигнув к концу века более 150 человек. В составе Думы к концу века заметно возросла доля низших думных чинов (до 30%). Обычно этот известный факт интерпретируется как показатель «демократизации» и бюрократизации Думы и при этом меньше обращается внимания на сохранение аристократической группой (бояре и окольничьих) численного преобладания в составе думных чинов и в конце XVII века. Причем среди этой группы по-прежнему лидировали княжеские и боярские фамилии. Выводы новейших исследований не согласуются с высказанным ранее в историографии мнением о враждебности и оппозиционности боярской аристократии Петру I. Более половины думных чинов служили в высших и центральных учреждениях. Многие бояре входили в ближайшее окружение Петра I в 1690—1700 годах. Это не исключало примеры неповиновения и неприятия Петровских реформ среди бояр, в основном по личным мотивам, однако в целом традиционная чиновная элита составила одну из основных социальных сил преобразований петровского времени.