Прорвав блокаду, Болотников вместе с «царевичем Петром» отступил к Туле, но и там был осажден. После трехмесячной осады, Тула была взята. «Какой-то муромец Мешок Кравков сделал гать через реку Упу и наводнил всю Тулу: осажденные сдались. Шуйский, обещавши Болотникову пощаду, приказал ему выколоть глаза, а потом утопить. Названого Петра повесили; простых пленников бросали сотнями в воду, но бояр, князей Телятевского и Шаховского, бывших с Болотниковым, оставили в живых.»[4]
«Царевичи Димитрии», однако, продолжали множиться. Большинство из них исчезло, не оставив о себе особого следа. Но одному из них, впоследствии названному Лжедмитрием II или «тушинским вором», почти удалось повторить успех своего предшественника.
« .Вместо повешенного названого Петра явилось несколько царевичей. В Астрахани явился царевич Август, называвший себя небывалым сыном царя Ивана Васильевича от жены Анны Колтовской; потом там же явился царевич Лаврентий, также небывалый сын убитого отцом царевича Ивана Ивановича. В украинских городах явилось восемь царевичей, называвших себя разными небывалыми сыновьями царя Федора (Федор, Ерофей, Клементий, Савелий, Семен, Василий, Гаврило, Мартын). Все эти царевичи исчезли так же быстро, как появились. Но в северской земле явился наконец долгожданный Димитрий и, весной 1608 года, с польской вольницей и казаками двинулся на Москву. Дело его шло успешно. Ратные люди изменяли Шуйскому и бежали с поля битвы. Новый самозванец, в начале июля 1608 года, заложил свой табор в Тушине, от чего и получил у противников своих название Тушинского вора, оставшееся за ним в истории. Города и земли русские одни за другими признавали его. Полчище его увеличивалось с каждым часом.»[4]
«Человек, знаменитый в нашей истории под именем Тушинского вора, или просто вора, вора по преимуществу, показался впервые в белорусском местечке Пропойске, где был схвачен как лазутчик и посажен в тюрьму. Здесь он объявил о себе, что он Андрей Андреевич Нагой, родственник убитого на Москве царя Димитрия, скрывается от Шуйского, и просил, чтобы его отослали в Стародуб. Рагоза, урядник чечерский, с согласия пана своего Зеновича, старосты чечерского, отправил его в Попову Гору, откуда он пробрался в Стародуб. Прожив недолго в Стародубе, мнимый Нагой послал товарища своего, который назывался московским подьячим Александром Рукиным, по северским городам разглашать, что царь Димитрий жив и находится в Стародубе. В Путивле жители обратили внимание на речи Рукина и послали с ним несколько детей боярских в Стародуб, чтобы показал им царя Димитрия, причем пригрозили ему пыткою, если солжет. Рукин указал на Нагого; тот сначала стал запираться, что не знает ничего о царе Димитрии, но когда стародубцы пригрозили и ему пыткою и хотели уже его брать, то он схватил палку и закричал: "Ах вы б . дети, еще вы меня не знаете: я государь!" Стародубцы упали ему в ноги и закричали: "Виноваты, государь, перед тобою".»[5]
Набрав при польской поддержке себе войско, в январе 1608 года Лжедмитрий II предпринял поход на Москву, и летом того же года подошел к Москве, остановившись в селе Тушино. Туда же прибыла через некоторое время и Марина Мнишек, после долгих убеждений все-таки признавшая в «тушинском воре» своего мужа. Судя по всему, в отличие от Лжедмитрия I, «тушинский вор» был послушной марионеткой в руках польских шляхтичей. «Стояние» в Тушино длилось 21 месяц.
8. Польская интервенция.
Василий Шуйский, окончательно убедившись, что не может своими силами справиться с Лжедмитрием II, в 1609 году заключил в Выборге договор с Швецией, по которому Россия отказывалась от своих претензий на побережье Балтики, а Швеция – направляла в Россию свои войска для борьбы с самозванцем.
«В конце февраля 1609 года стольник Головин и дьяк Сыдавный Зиновьев заключили с поверенными Карла IX договор такого содержания: король обязался отпустить на помощь Шуйскому две тысячи конницы и три тысячи пехоты наемного войска, да сверх этих наемников, обязался отправить еще неопределенное число войска в знак дружбы к царю. За эту помощь Шуйский отказался за себя и детей своих и наследников от прав на Ливонию. Шуйский обязался также за себя и за наследников быть в постоянном союзе с королем и его наследниками против Сигизмунда польского и его наследников, причем оба государя обязались не заключать с Сигизмундом отдельного мира, но если один из них помирится с Польшею, то немедленно должен помирить с нею и союзника своего, "а друг друга в мирном постановленьи не выгораживать", Шуйский обязался в случае нужды отправить к королю на помощь столько же ратных людей, наемных и безденежно, сколько в настоящем случае король посылает к нему, причем плата наемных должна быть совершенно одинакая.»[5]