Правительство до конца выполнило свой замысел, начатый с роспуском Национальных мастерских.
На стороне буржуазной республики стояли финансовая аристократия, промышленная буржуазия, средние слои, мелкая буржуазия, армия, организованный в мобильную гвардию ломпен-пролетариат, интеллигенция и наконец, крестьянство.
Террор продолжал свирепствовать, когда учредительное собрание возобновило обсуждение новой конституции.
1. Конституция 1848 года объявляла Францию республикой, девизом которой служили будто бы «семья, труд, собственность и общественный порядок».
Это, разумеется, буржуазная республика, да еще такая, которая отразила на себе все только что пережитые страхи перед победой «анархизма, социализма и коммунизма».
Из текста конституции вытекало, что под «правом на труд» понимается не более чем «равенство в отношениях между рабочим и хозяином» и организация «общественных работ, предназначенных доставлять занятия безработным». Впрочем, уже по ходу прений было ясно, что ни Собрание, ни те, кто последует за ним, не намерены держаться «права на труд» ни в каком виде. Даже те, кто его защищал, согласились главным образом на «обещания, которые были сделаны в феврале», или вызывали к состраданию, как это прозвучало в речи главы временного правительства Ламартина. И действительно, все, что было написано в конституции о «труде», осталось пустой фразой.
2. Конституция оставила неприкосновенными всю старую организацию управления, муниципалитетом, суд и армию. Кое-какие изменения, внесенные ею, касались не содержания, а оглавления, не вещей, а названий.
3. Конституция – самым существенным из новшеств было узаконение всеобщего мужского избирательного права, провозглашенного февральской революцией 1848 года. Отменить его Учредительное собрание не решалось. Но зато был введен ограничительный пункт – шесть месяцев оседлости.
В 1850 году ценз оседлости был увеличен до трех лет, и это – наряду с нарочито сложной процедурой его установления – выбросило из избирательного корпуса три миллиона граждан, главным образом бедняков (поденщиков, батраков, сезонных рабочих).
4. Учредительное собрание позаботилось начинить конституцию 1848 года мнимодемократической фразеологией. И каждый раз вслед за торжественным провозглашением очередной свободы следовала оговорка, ее ограничивавшая или сводившая на нет.
Вот примеры:
«Преподавание свободно. Свободой преподавания можно пользоваться на условиях, предусмотренных законом и под верховным надзором государства».
«Граждане имеют право - объединятся в союзы, организовывать мирные невооруженные собрания…высказывать свое мнение в печати…» Но вторая часть статьи гласила: «Пользование этими правами не знает иных ограничений, кроме равных прав других и общественной безопасности».
5. Руководясь доктриной «разделения властей», конституция поручает издание законов Национальному собранию, исполнительную власть – президенту республики.
Национальное собрание решено было сделать однопалатным. Большинство конституционалистов принадлежало к буржуазным республиканцам, и они опасались создавать верхнюю палату, обычно промонархическую.
Для выборов президента республики был определен тот нее порядок, что для выборов Национального собрания: всеобщее голосование – плебисцит.
Решение это стоило многих прений. Осторожные предлагали, чтобы «министра – президента» избирало и смещало национальное собрание. Это предложение было отвергнуто. Оно противоречило разделению властей, которое конституция объявляла «первым условием свободного правительства».
Прямые выборы (при тайной подаче биллютеней) создавали президенту то же авторитет «народного избранника», что и самому Национальному собранию. У республики оказывалось «две головы», и президент мог в любое время противопоставить себя Национальному собранию.
Грызня между законодательной и исполнительной палатами, была неизбежна, и ее предвидели. «Игра, конституционных сил», - так назвал эту систему смещенный и озлобленный Гизо.