Одновременно с попечителями были учреждены должности стряпчих, назначавшихся из числа русских чиновников. В связи со сложностью земельных отношений между башкирами и другими категориями населения шла беспрерывная тяжба по земельных делам, число которых возрастало по мере перехода башкир к оседлости и земледелию. Стряпчие должны были выступать ходатаями башкир в судебных учреждениях при разборе споров и добиваться окончательного их разрешения. Присутствие стряпчего требовалось и при межевании башкирских земель для наблюдения «за справедливым и законным действием межующих». При отдаче земель в кортом (аренду) они обязаны были следить, чтобы угодья отдавались в границах, указанных в договоре.
Однако введение института стряпчих не изменило положение: число судебных дел не уменьшилось, земельные споры не прекращались. Стряпчие сами зачастую злоупотребляли служебным положением и требовали с вотчинников взятки за продвижение дел647.
В 30-е годы были внесены изменения и в судопроизводство в Башкиро-мещерякском войске. С 1834 г. все уголовно-следственные дела башкир и мишарей изымались из гражданского судопроизводства и передавались на рассмотрение военного суда648. За земской полицией оставалось только производство следствий по преступлениям, совершенным в неслужебное время. Уголовно-следственные дела передавались ею в «военно-судные комиссии». За побеги со службы, например, аудиторы этих комиссий выносили приговоры о наказании виновных шпицрутенами сквозь строй от 500 до 1500 человек.
Как и в других гражданских и военных учреждениях, в комиссиях процветало взяточничество. Генерал от инфантерии Н. Г. Залесов. начинавший свою службу в бугульминской военно-судной комиссии, вынужден был признать, что личность аудитора «до такой степени искуссная во взятках, что не было, кажется, того оборванца-голыша из башкир, с которого он не ухитрился бы взять хоть что-нибудь». Следствием такой коррупции было то. что почти всякий «зажиточный башкир выходил прав, а бедняка наказывали»649.
В 40-50-х гг. произошли некоторые изменения в кантонном делении края. 4-й башкирский кантон, рассеченный географически Уральским горным хребтом, еще в 1832 г. был разделен на две части под названием 4-го Загорного и 4-го Западного кантонов. В 1847 г. последние получили свои порядковые номера (4-й и 5-й). В связи с этим башкирским кантонам была присвоена новая нумерация. Первые три кантона сохранили прежние номера. Но прежний 5-й стал 6-м, 6-й - 7-м, и т. д. В том же году был упразднен 1-й мишарский кантон. Входившие в него юрты были причислены к соседним 4, 5 и 6-м башкирским кантонам и соответственно изменились порядковые номера мишарских кантонов.
Чтобы иметь «надлежащий надзор за населением», самые большие 7-й и 10-й башкирские кантоны в 1854 г. были разделены на шесть частей, названных отделениями. Каждое из них включало от 11 до 14 тыс. душ. м. п. Управление поручалось начальникам отделений и трем его помощникам650.
Все эти мероприятия способствовали дальнейшему усилению контроля за населением. Опираясь на башкирскую феодальную верхушку и чиновничий аппарат, царским властям удалось добиться «умиротворения» края, учредить в нем «дух покорности и повиновения».
С разрешением военно-политических задач России на юго-востоке кантонная система утрачивает свое значение, отпадает надобность в пограничной службе Баш-киро-мещерякского войска. В 1840 г. царь Николай I дал указание оренбургскому генерал-губернатору В. А. Перовскому обложить часть башкир и мишарей денежным налогом взамен несения военной службы. По приказу последнего были обложены налогом 6849 башкир и мишарей. Его приемник В. А. Обручев перевел в податное сословие в 1842 г. 30 750 чел., а через два года еще 38 807 чел.651
В конце 40-х гг. Башкиро-мещерякское войско было разделено на две части: в большей из них с населением в 200 190 душ военную службу заменили денежными налогами, а во второй части, включавшей 101 126 ревизских душ, население оставили на прежнем положении. К служащим