Очень решительным доказательством «скандинавского» происхождения слова «Русь» обычно считаются «русские» названия днепровских порогов у Константина Багрянородного, автора X в. По его словам, первый порог носил название Эссупи, что по-русски и по-славянски значило «не спи». Второй порог по-русски назывался Улворси, а по-славянски Островунипраг, что значит «остров порога». Третий назывался Геландри, что по-славянски означало «шум порога». Четвертый порог именовался по-русски Аифор, а по-славянски Неясыть, потому что в камнях его гнездились пеликаны. Пятый порог по-русски назывался Варуфорос, а по-славянски Вульнипраг, потому что он образовывал большую заводь. Шестой по-русски носил название Леанти, а по-славянски Веруци, что значит «бурление воды». Седьмой порог по-русски назывался Струкун, а по-славянски Напрези, что значило «малый порог» .
Составив список названий порогов на обоих языках, мы получим такой порядок: к русским отнесены Эссупи, Улворси, Аифор, Варуфорос, Леанти, Струкун, к славянским — Эссупи, Островунипраг, Геландри, Неясыть, Вульнипраг, Веруци, Напрези. Надо признать, что русские названия легче всего объясняются из скандинавских корней, тогда как славянский ряд названий производится из корней славянского языка, хотя гаданья Томсона и некоторых других авторов такого же толка о происхождении названий отдельных порогов имеют чрезмерно гипотетический характер. Но обычный вывод из этого наблюдения, сводящийся к тому, что русский язык означает скандинавский, представляется опрометчивым. Ведь список порогов, данный Константином Багрянородным, дошел до нас в явно дефектном виде. Славянское название Геландри, например, звучит не по-славянски; в свою очередь «русское» название Струкун найдет себе объяснение и в славянских языках.2
Историк вообще не может обойти вопрос о тех источниках, которыми пользовался Константин Багрянородный при рассказе о порогах. Этот источник давал хорошие сведения о славянских названиях порогов, но эти сведения были не восточно-, а южнославянского происхождения, вследствие чего мы везде находим «праг», а не русский «порог». Можно думать, что славянские названия порогов у Константина Багрянородного были переданы ему каким-либо болгарином, ходившим для торговли в Русь. Кто же сообщил «русские» названия порогов? Наряду с порогами Константин Багрянородный называет русские города, притом в наредкость испорченном виде, так что мы едва можем узнать в Милиниски — Смоленск, в Чернигога — Чернигов, в Телюце — Любечь, а название киевской крепости Самватас до сих пор служит камнем преткновения для лингвистов.
Кто же сообщил Константину Багрянородному испорченные названия русских городов? Конечно, тот же, кто Новгород называл Немогард с явным скандинавским окончанием на «гард», т. е. какой-нибудь варяг. Варяжский источник Константина Багрянородного и сообщил ему «русские» названия порогов в скандинавской окраске. Поэтому совершенно прав С. В. Юшков, когда он пишет, что русские названия являются не переводами славянских названий, а двумя разными географическими номенклатурами .
Позднейшие названия днепровских порогов звучат по-иному, чем славянские и3
110. c.71.
29. c.14-15.
31. c.53-54.
«русские» названия у Константина Багрянородного. Каковы же они были в древности — не знаем, хотя древние названия многих урочищ Киевской Руси, запустелых во времена монгольских погромов, сохранились до сих пор. Путешествия варягов по Днепру нашли отражение в названии некоторых порогов, а византийцы явно путали «Русь» с варягами, приходившими из Руси и служившими в византийских войсках.
Но у Константина Багрянородного есть еще некоторые сведения, показывающие, что в его время с областью руссов соединялось представление именно о Киевской земле. Он говорит, что Игорь был русским князем, совершенно так же, как называет Игоря летописец, заявляющий устами древлян, что они убили русского князя. Лодки собираются в Киеве, где их продают русским. Князья «выходят со всеми Руссами из Киева и отправляются в полюдье . и именно и славянские земли Вервианов, Другувитов, Кривичей, Севериев и остальных Славян, платящих дань Руссам» .