обытиях, покрывших инков неувядающей славой, должны были получить конкретное воплощение в том синтезе различных видов искусств, который не может быть ничем иным, кроме театра. Действительно, у инков возникли зачатки драматического искусства. "Комедианты", или актеры, как повествуется в хрониках индейцев, метисов и испанцев в XVI и XVII вв., разделялись на льямальяма, айячуку, саукачику, пукискалья и другие категории в зависимости от жанра их игры. Хесус Лара, уделивший этому вопросу в работе "Театр Тауантинсуйю" самое пристальное внимание, отмечал: "Упоминания, которые встречаются у хронистов, как и другие сведения, содержащиеся в различных источниках, позволяют сделать вывод, что инкский театр знал два четко между собой различавшихся жанра уанку и арануай. Первый носил преимущественно исторический характер и был связан с преданиями о жизни и деятельности монархов и великих вождей империи. Главным героем произведения такого типа мог быть лишь персонаж, жизненный путь которого уже завершился. Исполнять роли тех, кто еще был жив, не разрешалось. Жанр арануай имел более широкие рамки, поскольку мог быть связан с любым эпизодом повседневной жизни . Уанка являла собой скорее страницу истории, чем картину величайших несчастий. Арануай больше походил на комедию, отличаясь от нее тем, что там присутствовали музыка и пение. Музыка и пение элементы, чуждые комедии, пользовались большой популярностью не только в арануае, но и в уанке. Музыка и пение присутствуют и в Ульянте, и в "Трагедии кончины Атауальпы". Далее Лара затрагивает спорный вопрос о подлинности происхождения драмы "Ольянтай" и "Легенды об Ольянтае". Обе они и драма, и легенда являются конкретным выражением отсутствия гибкости инкского классового общества. Ольянтай выдающийся военачальник великого Пачакутека принадлежал не к его роду, а к провинциальной аристократии, ничего общего не имевшей со знатными уроженцами Куско. Тем не менее он возжелал ни много ни мало дочери самого Инки, ведущей род от Солнца и поэтому недоступной для того, в чьих жилах текла кровь другого рода, не принадлежавшего к одной с ней уаке Солнцу. Ольянтай и Койльур "ньюста", "принцесса" нарушают строгий религиозно-социальный кодекс поведения, и у них рождается дочь Има Сумак. Пачакутек наказывает их за совершенное святотатство, приговорив сестру к пожизненному заключению в келье Акльа уаси, а Ольянтая к смертной казни. Так завязывается драма. Но последний во главе своего войска восстал против Инки. Если следовать известной театральной версии, все кончилось благополучно со смертью Пачакутека и восшествием на престол Тупака, который освободил из заключения свою сестру и соединил ее с Ольянтаем. Исследователь и знаток фольклорного испано-американского театра Дж. Энглекирк задаст такой вопрос: "Действительно ли "Ольянтай" и "Рабиналь-Ачи" имели долгую историю в традиции как до, так и после их литературного оформления?" Что касается "Рабиналь-Ачи",мы знаем, что на этот вопрос нужно дать утвердительный ответ. Если же говорить об "Ольянтае", проблема эта до сих пор еще не вполне ясна, поскольку разные исследователи придерживаются зачастую диаметрально противоположных версий. Мы знаем, что дошедший до нас литературный текст, написанный по самым жестким канонам европейской романтической драмы, принадлежит перу священника А. Вальдеса, связанного с восстанием Тупак Амару (1780-1783 гг.) Вальдес написал это произведение на кечуа в ХVIII в., возможно, в 1780 году в год начала великого восстания индейцев. Вопрос, который ставит Энглекирк в работе "Легенда об Ольянтае", состоит в том, являлся ли этот текст вариантом другого, доиспанского, и более того соответствовало ли его содержание подлинной инкской легенде, или же это вымысел адвоката Х. Паласиоса владельца и редактора издававшегося в Куско журнала "Мусео эрудито". Именно на его страницах в 1836 г. Паласиос опубликовал с