постоянная опасность со стороны внешнего врага обострили религиозное
чувство подданных империи: утверждались дух смирения перед
превратностями "мира сего", безропотного подчинения "духовным
пастырям", безграничная вера в чудеса и знамения, в спасение через
самоотречение и молитву. Стремительно увеличивалось сословие монахов,
множилось число монастырей. Как никогда ранее, расцвел культ святых.
Широкое распространение суеверий помогало церкви властвовать над
умами прихожан, умножать свои богатства и упрочивать свое положение.
Этому способствовало и снижение уровня грамотности населения, крайнее
сужение светского знания.
Однако торжество теологии, утверждение ее господства с помощью
насилия таили серьезную опасность - богословие могло оказаться
бессильным перед критикой иноверцев и еретиков. Как всякая
идеологическая система христианство нуждалось в развитии.
Необходимость этого осознавалась в узких кругах церковной элиты,
сохранившей традиции высокой религиозной и светской образованности.
Систематизация богословия становилась первейшей задачей, а для этого
предстояло снова прибегнуть к духовным сокровищам античности - без ее
идеалистических теорий и формальной логики новые задачи теологов были
невыполнимы.
Поиски оригинальных философских и богословских решений
предпринимались уже во второй половине VII в., хотя наиболее
выдающиеся труды в этой сфере были созданы в следующем столетии.
Характерен в данной связи тот факт, что на общем фоне упадка
культуры в середине VII в., в сущности лишь теология испытывала
определенный подъем: этого требовали насущные интересы правящей
элиты, выдаваемые за острую потребность самых широких слоев общества.
Иоанн Дамаскин поставил перед собой и выполнил две основные
задачи: он подверг острой критике врагов правоверия (несториан, манихеев, иконоборцев) и систематизировал богословие, как миросозерцание, как особую систему идей о боге, сотворении мира и человеке, определив его место в этом и потустороннем мирах.
Компиляция на основе аристотелевской логики представляла основной метод его работы. Он использовал и естественнонаучные представления древних, но тщательно отобрал из них, как и из догматов своих предшественников-богословов, лишь то, что ни в коей мере не противоречило канонам вселенских соборов.
В сущности творчество Дамаскина даже по средневековым меркам
лишено оригинальности. Его труды сыграли крупную роль в идейной борьбе
с иконоборчеством, но не потому, что содержали новые доводы в защиту
традиционных представлений и религиозных обрядов, а благодаря устранению из церковных догматов противоречий, приведению их в стройную систему.
Значительный шаг вперед в развитии богословской науки, в
разработке новых идей, касающихся проблем соотношения духа и материи,
выражения мысли и ее восприятия, отношения бога и человека, был сделан
во время ожесточенных споров между иконоборцами и иконопочитателями.
Но в целом вплоть до середины IX в. философы и богословы оставались в кругу традиционных идей позднеантичного христианства.
Идейная борьба эпохи иконоборчества, принявшая острую политическую форму, распространение павликанской ереси сделали
совершенно очевидной необходимость повышения образованности
духовенства и представителей высших слоев общества. В обстановке
общего подъема духовной культуры новое направление в научной и
философской мысли Византии обозначилось в творчестве патриарха Фотия,
сделавшего больше, чем кто-либо иной до него, для возрождения и
развития наук в империи. Фотий произвел новую оценку и отбор научных и
литературных трудов предшествующей эпохи и современности, основываясь
при этом не только на церковном вероучении, но и на соображениях
рационализма и практической пользы и стараясь посредством естественнонаучных знаний объяснить причины природных явлений. Подъем рационалистической мысли в эпоху Фотия, сопровождающийся новым нарастанием интереса к античности, стал еще более ощутимым в XI-XII вв. Но ясно обнаружились противоречия в интерпретации идеалистических концепций античности между приверженцами Аристотеля и Платона. После эпохи длительного предпочтения, отдававшегося византийскими теологами учению Аристотеля, с XI в. в развитии философской мысли наметился поворот к платонизму и неоплатонизму. Ярким представителем именно этого направления был Михаил Пселл. При всем своем преклонении перед античными мыслителями и при всей своей зависимости от цитируемых им положений классиков древности Пселл оставался тем не менее весьма самобытным философом, умея, как никто другой, соединять и примирять тезисы античной философии и христианского спиритуализма, подчинять ортодоксальной догматике даже таинственные прорицания оккультных наук.