Короткий зимний день клонился к вечеру. Уже было 3 часа дня, и стало заметно темнеть. Николай боялся наступления темноты. В темноте народ, скопившийся на площади, повёл бы себя активнее. Более всего Николай боялся, как позже сам записал в своём дневнике, чтобы “волнение не сообщилось черни”.
Николай приказал стрелять картечью.
Первый залп картечью был дан выше солдатских рядов - именно по “черни”, которая усеяла крышу Сената и соседних домов. На первый залп картечью восставшие отвечали ружейным огнём, но потом под градом картечи ряды дрогнули, заколебались - началось бегство, падали раненые и убитые. Царские пушки стреляли по толпе, бегущей вдоль Английской набережной и Галерной. Толпы восставших солдат бросились на невский лёд, чтобы перебраться на Васильевский остров. Михаил Бестужев попытался на льду Невы вновь построить солдат в боевой порядок и идти в наступление. Войска построились. Но ядра ударялись о лёд - лёд раскалывался, многие тонули. Попытка Бестужева не удалась.
К ночи всё было кончено. Царь и его клевреты всячески преуменьшали число убитых, - говорили о 80 трупах, иногда о сотне или двух. Но число жертв было гораздо значительнее - картечь на близком расстоянии косила людей. По документу чиновника статистического отделения Министерства юстиции С. Н. Корсакова мы узнаём, что 14 декабря было убито 1271 человек, из них “черни” - 903, малолетних - 19.
В это время на квартире Рылеева собрались декабристы. Это было их последнее собрание. Они договорились лишь о том, как держать себя на допросах. Отчаянию участников не было границ: гибель восстания была очевидна.
5.КНЯЗЬ СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ ТРУБЕЦКОЙ
(Как можно говорить о декабризме и не выделить ни одного из видных представителей этого движения?)
Князь Сергей Петрович Трубецкой может по праву считаться и одним из первых декабристов. Один из самых знатных людей России, потомок великого князя Литовского Гедимина был активным членом уже Союза спасения, играл видную роль в Союзе благоденствия, в Северном обществе.
Репутации Трубецкого серьезно повредило его поведение в роковой день 14 декабря. Избранный диктатором восстания, активнейшим образом готовивший его, Трубецкой, как известно, не вышел на Сенатскую площадь. В показаниях ряда декабристов (в том числе К. Ф. Рылеева) именно на Трубецкого возлагалась вина за трагические события 14 декабря. Между тем внимательный анализ поведения Трубецкого, предпринятый в новейших исследованиях, убеждает, что дело обстояло не так просто. Отсутствие Трубецкого на площади объясняется не его «либеральной ограниченностью» или нерешительностью, но расчетом серьезного военного и политика. План, по которому должно было проходить восстание и на который давал согласие Трубецкой, предполагал предварительный захват дворца (с арестом царской фамилии) и Петропавловской крепости и лишь последующий захват Сената; предполагал введение в дело куда большего количества войск, чем удалось поднять декабристам. Трубецкой должен был не командовать на площади, но осуществлять политическое и стратегическое руководство восстанием. Поутру 14-го числа он предупреждал Рылеева о бессмысленности выступления малыми силами. Срыв первоначального плана, происшедший в основном по вине Булатова и Якубовича, которые должны были осуществить захват дворца и крепости, поставил Трубецкого в трудное положение. Он в отличие от Рылеева не верил в «революционную импровизацию» и потому не видел реального выхода из сложившейся ситуации[35].
День 14 декабря остался тяжкой ношей для совести Трубецкого. Возможно, именно события этого дня объясняют особую экзальтированность декабриста во время следствия, безудержность его покаяний (хотя здесь очень трудно делать выводы; «антагонист» Трубецкого — плебей и демократ Горбачевский, человек очень большого личного мужества, на следствии тоже впал в состояние, близкое к отчаянию). Заметим, однако, что на каторге и поселении Трубецкой пользовался любовью и уважением декабристов, попреки в его адрес уже не звучали. И надо думать, сказались тут не только такт и гуманность товарищей по несчастью, но и их умение понять сложность положения Трубецкого, прочувствовать его позицию. Трубецкой был человеком «теоретического склада», что сказалось и в его поведении 14 декабря, и в его мемуарах, словно стоящих на грани политического трактата и автобиографии. История тайных обществ и события 14 декабря даны в ауре общего политического хода дел. Трубецкой был лучше других декабристов осведомлен о том, что в дни междуцарствия происходило «в верхах», и эти страницы его мемуаров весьма ценны как исторический источник. Одним из первых Трубецкой понял и осмыслил политическую законность выступления 14 декабря (особая ситуация междуцарствия, сложная придворная борьба, за которой стояло плохо скрытое равнодушие к судьбе страны, потенциальная опасность «неорганизованного» переворота, в духе тех, что совершала гвардия в XVIII веке). Политическая законность организованного выступления подспудно противопоставляется тому сумбуру, что имел место в реальности: теория и практика не сходятся. Характерно, что в «Записках» Трубецкой фактически минует самый день 14 декабря, не дает анализа своего поведения. Несомненно, умолчание свидетельствует о том, насколько сложным оставался этот вопрос для бывшего диктатора и в эпоху работы над мемуарами.