• Главная
• Топ
• Новое
• Карта
• Контакты

Христиане с давних времен проклинали Рим, этот оплот язычников – и в то время как одни горевали, другие радовались его падению. Святой Августин написал книгу о граде земном и граде Божьем; град земной – символ зла и насилия – отождествлялся с Римом, а град Божий – со святой христианской церковью: град земной пал, но град Божий стоит нерушимо.

Многие христиане называли Градом Божьим Константинополь – вот он, Новый Рим, он стоит, и высоко поднимается его глава! Западные провинции стали добычей варваров, но Империя устояла, и жители восточного Средиземноморья по-прежнему называли себя римлянами. По-прежнему процветали огромные города, шумели рынки и толпа на ипподроме приветствовала императора: «Многие лета августейшему!» Когда гунны отступили в свои степи, императоры сумели организовать оборону границ; как и раньше, вдоль пограничных валов селили германцев-федератов, а в тылу стояли мобильные армии – но теперь это были не римские легионы, а разноплеменная наемная конница.

«Мы поставили волков вместо сторожевых собак», – предупреждал императора Аркадия один из его сановников – однако жители Востока уже давно разучились держать в руках оружие; только малоазиатские горцы-исавры еще сохраняли свою воинственность – но они были столь же ненадежны, как варвары. Так же, как на Западе, варварские наемники пытались захватить власть, и одно время императоров ставили на престол готы, а потом – исавры. В 491 году восставшие жители Константинополя изгнали исавров, и с этого времени императоров возводили на царство не воины, а беспокойное население столицы. На огромном ипподроме, вмещавшем сотни тысяч людей, во время состязаний происходили встречи императоров с народом: толпа могла приветствовать, а могла и освистать самодержца или начать скандировать: «Другого императора ромеям!» Зрители делились на две партии болельщиков, поддерживавших возниц в голубых или зеленых одеждах; если, к примеру, побеждали колесницы «зеленых», то недовольные «голубые» могли затеять драки на трибунах; если одна партия освистывала императора, то другая его приветствовала. Иногда «голубые» и «зеленые» объединялись, чтобы потребовать снижения налогов, и императорам приходилось идти на уступки – однако это приводило к сокращению жалования федератам и военным мятежам в провинциях.

Тяжелые военные налоги были не единственным бременем, лежавшим на жителях христианской Империи. К концу V века Восток оправился от военных бедствий, но вслед за восстановлением деревень снова пришло время перенаселения и малоземелья. Обремененные долгами крестьяне продавали свою землю ростовщикам и становились арендаторами-колонами. Снова вошло в силу сословие крупных землевладельцев-сенаторов; сенаторы пользовались налоговыми льготами и в обмен на землю предлагали крестьянам свое покровительство, "патронат". Передав свои надел патрону, крестьяне становились его колонами, освобождались от казенных налогов и какое-то время могли сносно существовать – пока хозяин не увеличивал свои требования. Патронат был официально запрещен, но провинциальные чиновники не исполняли законы; они сами, как могли, обирали народ и выступали в роли патронов. Повсюду возникали огромные поместья новоиспеченных земельных магнатов с величественными дворцами, парками и собственной военной стражей.

История повторялась, всё это – разорение крестьян, обогащение помещиков, Сжатие, голод – всё это уже было во II веке до н. э., а потом во II веке н.э. За каждым Сжатием следовала революция и гражданская война, в которой гибла большая часть населения; богатые подвергались резне, их землю делили между бедняками – и в опустевшей стране на некоторое время воцарялся мир. Но через полтора-два века численность населения возрастала в несколько раз и снова начиналось Сжатие, снова бедняки продавали свою землю богатым, снова нищие брели по дорогам и голодные поднимали знамя очередной революции. История распадалась на циклы длиной в полтора-два века: революция, война, передел земли, столетие мирной жизни, многократный рост населения, нехватка земли, голод, скупка наделов богатыми, еще голод – и снова революция, война, гибель половины населения и передел земли. Историки называют эти циклы развития ВЕКОВЫМИ или ДЕМОГРАФИЧЕСКИМИ ЦИКЛАМИ.

Каждая революция порождает монархию, которая пытается дать землю крестьянам и установить справедливость, но очередное Сжатие сводит на нет благие устремления монархов: ведь они не могут обеспечить землей народившиеся новые поколения и не могут удержать крестьянина, когда он в голодный год отдает свою землю за мешок зерна. Кроме того, обнищавшие крестьяне не могут платить налоги, а армия, не получая денег, поднимает мятежи – все эти беды накатываются одна за другой, и мало кто может противостоять им. Однако истинный монарх и в трудную минуту не должен опускать рычаги управления, он должен действовать решительно и властно – так, как действовали Септимий Север или Юстиниан.

Юстиниан был сыном бедного пахаря из маленькой деревеньки в македонских горах, набожным крестьянским парнем, привыкшим к скудной пище и тяжкому труду. Когда его дядя Юстин, выслужившийся из солдат офицер гвардии, по прихоти судьбы стал императором, он вызвал племянника в столицу и усадил его учиться наукам. Выучившись, Юстиниан стал помогать неграмотному дяде управлять государством, но при этом не оставил своих деревенских привычек, скромно одевался, постоянно постился и ходил в церковь. В церкви он познакомился со своей будущей женой Феодорой, знаменитой красавицей, которая в прошлом была актрисой, развлекала толпу на ипподроме и, по слухам, много грешила – а теперь вела благочестивую жизнь и замаливала грехи перед богом. Бог был той силой, которая направляла Юстиниана: император повсюду ссылался на божественное вдохновение и все свои указы ставил под покровительство Господа. Позднее, одержав великие победы, Юстиниан воздвиг себе огромную конную статую и начертал на ее пьедестале слова из Библии: "Он воссядет на коней Господних и езда его будет во спасение".

В 527 году Юстиниан унаследовал императорский престол и попытался навести порядок в управлении; многие вельможи потеряли свои посты, а их поместья были конфискованы, чтобы пополнить пустую казну.

Привыкшим уклоняться от налогов столичным торговцам и ростовщикам пришлось платить недоимки – это вызвало недовольство многочисленных константинопольских буржуа. В 532 году в столице вспыхнуло восстание; знать подстрекала народ и раздавала бунтовщикам оружие и деньги. Юстиниан был осажден во дворце, а на ипподроме сенат и "народ" избрали нового императора. Юстиниан уже думал о бегстве, но Феодора остановила его: "Нет лучшего погребального покрова, чем царская пурпурная мантия", – сказала императрица, и Юстиниан решил сражаться до конца. Были вызваны гвардейские отряды, которые ворвались на ипподром и устроили страшную резню; погибло 30 тысяч восставших – и с этого времени никто не думал о сопротивлении реформам. Привыкшие воровать чиновники были заменены, и новые служилые приносили присягу на Библии; под угрозой Страшного Суда Божьего они клялись управлять "без обмана и подлога", "неподкупно и без насилия". К губернаторам были приставлены церковные старосты, епископы, которые следили за соблюдением закона и "божеской справедливости". Вместо прежних разрозненных и противоречивых законов был создан единый кодекс, до сих пор являющийся образцом для юристов; новые законы вывешивались на всеобщее обозрение в церквях. Священники пересказывали неграмотным суть законов и объясняли, что налоги собираются государем не для себя, а для содержания войска и защиты верующих, что их уплата – это дело благочестия, священный долг. Подати были тщательно расписаны в зависимости от состояния плательщиков, и, если бедняк не мог уплатить налог, за него платили зажиточные соседи.

После подавления константинопольского мятежа Юстиниан расправился с восставшей знатью; ее поместья были конфискованы и превращены в монастыри.
Это стало уроком и примером для богатых; опасаясь конфискации или гнева Божьего, они сами дарили и завещали свое имущество монастырям. Едва ли не на каждом холме теперь возвышался монастырь или церковь, повсюду виднелись кресты, и страна принимала видимый облик Града Божьего, о котором некогда писал Августин. Юстиниан предписывал монахам жить скромно и целомудренно, прилежно изучать Библию и трудиться на полях. При каждом монастыре была больница, богадельня для стариков и нищих и странноприимный дом для странников. Юстиниан, перед которым сановники простирались ниц, общался с монахами как с равными, до хрипоты спорил с ними о делах церкви, а иногда, случалось, смиренно выслушивал резкую отповедь какого-нибудь святого пустынника. Император посылал монахов проповедовать Слово Божие к варварам на Дон, в Эфиопию, на Кавказ – и потом с почетом принимал новообращенных варварских царей, осыпал подарками и вводил их в дом Божий, в Святую Софию.

Святая София была символом Града Божьего, новым Великим Храмом, построенным Юстинианом вместо давно разрушенного храма в Иерусалиме. Это было новое чудо света, огромный купол Святой Софии возвышался на 55 метров, и входящему в Храм казалось, что он парит в воздухе: колонны терялись в игре света, и огромный изображенный на куполе крест казался сверкающим в небесах. По ночам расцвеченная церковь возвышалась над городом, как сияющая гора, и, завидев ее на горизонте, моряки преклоняли колена и молились во славу Господа. Святая София была центром христианского мироздания, символом Священной Империи, твердо стоящей посреди варварского мира. Юстиниан построил множество крепостей и превратил всю страну в один укрепленный лагерь; из этого лагеря выходили мощные армии, наносившие тяжелые удары варварским королевствам. Знаменитый полководец Велисарий разгромил вандалов в Африке и готов в Италии, войска Империи вступили в разрушенный Рим и водрузили свои знамена на руинах форума.

Воюя с варварами под знаменем святой веры, Юстиниан столь же решительно преследовал неверующих внутри Империи. "Еретики" подвергались дискриминации и гонениям: "Справедливо лишать земных благ тех, кто не поклоняется истинному богу", – говорил Юстиниан. Последние язычники, преподававшие в знаменитых философских школах Афин, были вынуждены бежать из страны; Лицей и Академия были закрыты. Вслед за философами, спасаясь от обвинений в ереси и колдовстве, из Империи бежали астрологи; в Константинополе было арестовано несколько юристов и медиков, на улицах сжигали "эллинские" книги.

В школах теперь учили, что, как писано в Библии, земля лежит посреди океана и накрыта, как шатром, двумя куполами неба. В центре мира расположен Иерусалим, а далеко на Востоке, за Индией, находится рай, и ветры доносят оттуда запах благовоний; там берут начало четыре великие реки: Тигр, Евфрат, Нил и Ганг.

Историю начинали от рождения Адама, потом рассказывали о Давиде, Соломоне, пришествии Христа и победе Святой веры. Театральные пьесы с их языческими богами сошли со сцены, и театры постепенно опустели. Одежда стала больше походить на монашескую, женщины повязывались платками и закрывали лицо. Гимнасии, где раньше занимались физическими упражнениями, теперь исчезли; чтобы обсуждать новости и общаться, люди собирались в церквях; в церквях знакомились, венчались, отпевали умерших – церковь стала центром всей обыденной жизни. Церковные праздники превратились в народные гуляния; на Пасху, праздник воскресения Христова, царь с блистающей свитой направлялся в Святую Софию; улицы наполняли восторженные толпы народа, и тысячи людей пели: Опять весна прекрасная приходит нам на радость, Неся от бога силу в дар ромейскому владыке… "Крестные ходы", церкви на зеленых холмах, крестьяне, работающие в поле вместе с монахами, светящаяся громада Святой Софии – таков был Град Божий, построенный императором Юстинианом. Стены того града возвышались непоколебимо почти столетие. Вокруг него бушевали варварские нашествия, приходил голод и мор – но Град Божий стоял прочно. Красные флаги с ликом Иисуса реяли над бастионами оборонительных линий вдоль Дуная; поутру солдаты выходили на молитву, и могучая песня неслась над великой рекой и над холмами – до горизонта: Бог нам прибежище и сила, Скорый помощник в битвах… И поклонятся ему все цари, Все народы будут служить ему.