Отвращение монаха к женщине и его страх перед ней выдают его подавленное впечатление. Не отсюда ли такие высказывания: подобно тому, как повар не моет долго стоять у огня, рискуя перегреться, и человек не в силах все время выносить солнечный жар, который его сожжет, так нельзя находиться и близ женщины, - непременно случится нечто грязное.
Как птиц ловят с помощью сокола, так дьявол улавливает людей, используя приманкой женщину. Один лишь вид женщины приводит мужчину в возбуждение или в смятение, даже в тех случаях, когда он не знает, что такое женщина.
Страх монаха перед особой женского пола столь велик, что, перенося собственную мать через реку, отшельник обертывает руку в плащ, чтобы не прикоснуться ненароком к ее телу. Мать в негодовании: «Не мать ли я тебе?» Он: «Не гневайся, матушка, плоть женская – огонь». Приводя этот рассказ из житий отцов церкви, Жак де Витри заключает: «Да остерегутся братья-монахи от общения с сестрами-монахинями или иными женщинами».
Свои аргументы под мужской шовинизм подводили и ученые. Казалось бы, у женщины в глазах богослова имеется немаловажное преимущество: согласно «Книге Бытия», она сотворена в раю, тогда как мужчина – вне рая, но, как писал Амвросий, сие лишь доказывает, что ни достоинство места, ни благородство происхождения в счет не идут, существенна одна только добродетель, и поэтому мужчина выше женщины. Удел женщины – повиноваться мужчине, и проистекает он не из природы, как утверждает Августин, а из ее вины – первородного греха, в который она вовлекла мужа.
Любовь внушает монаху страх и отвращение. Один отшельник не мог подавить в себе чувства к женщине, которое возникло еще в период его жизни в миру, даже и после того, как она скончалась. У проповедника, естественно, не находится слов сочувствия к страдающему от любви человеку. Смысл рассуждения – необходимость преодолеть бесовское наваждение. Чтобы победить искушение, тот отшельник пришел к могиле возлюбленной и, взяв часть ее останков, поднес их к носу, - только так сумел он излечиться от соблазна.
Дьявол то и дело подвергает монахов и святых к искушению, подсылая им женщин, пытающихся совратить их с пути добродетели. Успехом пользовалась история о распутнице, которая уговаривала святого человека согрешить с нею. Он привел ее в многолюдный город, на рыночную площадь и предложил: «Давай совокупимся». Она: «Господин, здесь много народу, - увидят нас». А он: «Ты стыдишься согрешить перед людьми, а я еще более стыжусь грешить с тобою в своем отшельничестве перед Богом и ангелами Его». В другом «примере» такого же содержания блудница пытается увести святого мужа во все более потаенные места своего дома, где их не видит никто, кроме бога, а он отвечает: «Коль Бог видит нас, как же осмелимся мы на глазах Его сотворить столь постыдное дело?» В сокрушении блудница обратилась на путь спасения.
Особое беспокойство духовенства вызывало страсть женщин украшать себя. Нарядные платья, пышные прически, притирания и другие хитрости – все это плод дьявольского внушения. С помощью этих средств женщины губят сыновей Господа. К подобным ухищрениям прибегают даже старухи, так что на улице можно догнать молоденькую красавицу и, заглянув ей в лицо, увидеть старуху.
Другой порок женщин – болтливость и склонность браниться. Когда молодая жена попросила совета у старухи, как ей жить в мире с мужем, который с ней почему-то плохо обращается, старуха посоветовала ей встать утром пораньше, пойти на огород и, почитав трижды Pater noster, троекратно вопросить траву, как ей быть, и выслушать ее ответ. Молодая женщина так и поступила, а старуха, спрятавшись в траве, низким голосом отвечала на ее вопрос: «Молчи, и будет мир; возвратившись, не разговаривай». Ибо болтливость женщин, следует мораль – величайшее бремя.
Некто плыл на корабле по морю весте с болтливой женой, и когда во время бури моряки сказали, что наибольшие тяжести надобно сбросить в воду, он предложил свою жену, ибо на всем судне не найдется ничего более тяжелого, нежели ее язык. Вот причина того, заключает проповедник, почему мужья ненавидят своих жен и плохо с ними обращаются.